Книги
Философия
Жизнь по Кьеркегору

Кьеркегор

НАРКОТИЧЕСКАЯ ЭТИКА

Основополагающая  категория  всей  фило­софии   Кьеркегора — «существование» — при ближайшем рассмотрении обнаруживает  все­цело   свое   этическое   содержание.    «Только этическое   и   этически-религиозное   познание в сущности относятся к экзистенции и суще­ствованию» (6,  16, I, 188). Кьеркегор прямо говорит о своем экзистенциализме как об «эти­ческом мировоззрении»  (6,  16, I,  114).  «Су­ществование» обладает векториальным харак­тером, направленностью, устремлением. «Эти­ческое является и остается  высшей задачей, поставленной перед каждым человеком»  (16, I,   141).  Нет  вопросов   более  важных,   более значительных, чем вопрос о том:  как жить? чем быть? к чему стремиться? «Существова­ние» — не   что   иное,   как   поиски   ответа   на этот вопрос, выбор ответа и его осуществле­ние,  проведение его  в  жизнь,  формирование жизни в соответствии с этим выбором. «Что мне, собственно,  нужно,  так это уяснить са­мому себе, что я должен делать! Вопрос для меня не в том, что я должен познать... речь, скорее,   идет   для   меня   о   понимании   моего назначения...» (7, 43).

Отождествление «существования» с «дей­ствительностью»  раскрывается  при  этом  во всей его интровертированности.  «...Собствен­ная  этическая  действительность  личности — единственная действительность...»   (6,   16,  II, 287).  Она  не может быть предметом объек­тивного познания, а только содержанием са­мосознания единичного Я, поглощенного са­мим собой.  «...Личность этически бесконечно заинтересована единственно и исключительно своею   собственной   действительностью»    (6, 16, II, 25). Этический субъективизм, эгоцент­ризм — основной принцип всей кьеркегоровской   философии   существования.   Этическое как внутреннее недоступно никакому рассмот­рению  извне,   никакому  объективному  пони­манию. Собственная действительность не под­дается  и  внешнему  выражению.  Нет ничего более пагубного для этики, чем насилие над ней   научного   познания:   «Этическое — враг познания»   (6,   17,   129).   Физика   подавляет этику подобно тому, как метафизика вытес­няет теологию. «Весь современный статисти­ческий подход к нравственности потворствует этому»    (7,   202),   поскольку   он   обобщает, тогда как истинная этика требует индивидуа­лизации.

Вопреки статистике, вопреки науке назна­чение этики — превратить человека в лич­ность, сделать его самим собой. «Для Кьер­кегора,— замечает И. Боген,— не быть самим собой является правилом для большинства людей... Кьеркегор убежден, что большинство людей еще не стали, но только могут стать личностями» (38, 376—397). Ведь в обыден­ной речи: «человек должен стать самим со­бой» — бессмысленное выражение. И никто, и ничто не делает и не может сделать чело­века самим собой. Это может и должен сде­лать только он сам путем свободного выбора себя, самоопределения. «Быть человеком» в онтологическом смысле отнюдь не равнознач­но «быть человеком» в этическом смысле, который вкладывает в эти слова Кьеркегор: быть самим собой.

При   таком  субъективистском   подходе   к проблемам  нравственности  резко  негативное отношение  Кьеркегора   к  этическим   воззре­ниям  Гегеля  совершенно   неизбежно.   Он   не довольствуется тем, что отвергает эти воззре­ния,   но  отрицает  вообще  наличие  у  Гегеля этики, для которой якобы нет места в логи­ческой  системе.   «Гегелевская   философия  не имеет никакой этики» (6, 36,  145). У Кьер­кегора нет с Гегелем общего языка для спора в этической плоскости, их позиции не только несовместимы,   но    и    несоизмеримы.    Ведь, согласно Гегелю, «никакого морального само­сознания не существует...»  (16, 4, 330), по­скольку    «нравственность    есть    завершение объективного  (курсив  мой. — Б. Б.)  духа...» (16,   3,   305).   Своей   задачей   Гегель   ставит историческое   познание   нравственности   как логической   необходимости,    тогда   как   для Кьеркегора  этическое  и  не  исторично,  и  не логично. «Гегелевская философия рассматри­вает   прошлое,   шесть   тысяч   лет   всемирной истории...