Книги
Философия
Жизнь по Кьеркегору

Кьеркегор

НАРКОТИЧЕСКАЯ ЭТИКА

 крупное этическое произведение — двухтом­ное «Либо — либо» («Enten — Ellen», 1843). Перед нами не цепь логических аргументов и доказательств, а «фейерверк ситуаций и назидательных, вдохновенных тирад» (89, 88). Первичная, эстетическая, стадия основана на непосредственном, чувственном образе жизни. Термин «эстетический» употребляется здесь в там широком смысле, в каком применял его Кант,— в смысле «сенсуализма», всего того, что в отличие от рассудка, рассудочности от­носится к чувственным восприятиям и чувст­вам, ко всякой «чувственности вообще». Эсте­тическое восприятие в том смысле, в каком мы обычно пользуемся этим понятием, и свя­занное с ним эстетическое наслаждение при­надлежат к сфере «эстетического» в этом более широком значении.

В этическом плане, в котором применяет этот термин Кьеркегор, сохраняется эта связь этического с «эстетическим» в узком смысле слова ввиду того, что последнее яв­ляется формой непосредственного чувствен­ного восприятия и наслаждения. Но этиче­ское существо «эстетического мировоззре­ния» — это владеющее человеком стремление к удовольствиям, погоня за чувственными на­слаждениями, одержимость игрой страстей. Ориентиром поведения на этой стадии, кото­рая, по мнению Кьеркегора, преобладает в жизни большинства людей (6, 33, 6), слу­жит: carpe diem, carpe horam (лови день, лови час) — живи сегодняшним, днем, бери от данного мгновения все, что можешь взять. Разгульные студенческие годы самого Кьер­кегора явились прообразом этой стадии.

То, что Кьеркегор называет эстетической стадией, в истории этики известно как гедо­нистическая этика. И сам Кьеркегор, и мно­гие его комментаторы ошибочно отождествля­ют ее с эвдемонизмом и, следуя фальшивой реакционной традиции, с эпикуреизмом. На самом же деле эвдемонистическая этика — это этика, кладущая в основу морали стрем­ление человека к счастью и убеждающая в том, что правильно понятая нравственность не только не противоречит стремлению к счастью, но и способствует его достиже­нию. В отличие от гедонизма эвдемонизм (классическим выражением которого была этика Эпикура, оклеветанная и искаженная церковными мракобесами на протяжении многих столетий) вовсе не отождествляет обретение счастья с погоней за чувственны­ми, физическими наслаждениями. Напротив, не будучи аскетичным, эпикуреизм в то же время уясняет превосходство духовных наслаждений, играющих решающую роль в обретении высшего блага и счастливой жизни.

Эстетическая стадия, какой ее рисует Кьеркегор, не является выражением эвдемо­низма в его лучших проявлениях, она типич­на для вульгарного гедонизма. Кульмина­ционным выражением этой стадии является, согласно Кьеркегору, погоня за сексуальными наслаждениями. Эстетическая стадия кон­центрируется как эротическая стадия. При­чем речь идет не о вдохновенном эросе, вос­певаемом Платоном, а об эротике, символом которой служит для Кьеркегора Дон-Жуан, перенесенный им из музыкальной сферы излюбленной им в годы молодости оперы  Мо­царта в сферу философии.

Характерная черта эстетического миро­воззрения — специфическое отношение ко вре­мени. Для такого мировоззрения конечное, преходящее мгновение — все. Смена насла­ждений, их разнообразие, изменчивость, пест­рота — непременное условие чувственного удовлетворения. Повторяемость, однообразие губительны для наслаждения, в них источник неудовлетворенности. В эротике привычка — профанация, дегенерация любви.

В роли персонажа, представляющего «уль­тра» эстетической стадии, Кьеркегор выводит Иоанна Соблазнителя, которым в отличие от Дон-Жуана движет не жадная погоня за но­выми эротическими победами, а изощренная, рафинированная чувственность, эстетическое гурманство.