Книги
Философия
Жизнь по Кьеркегору

Кьеркегор

ШПИОН НА СЛУЖБЕ ГОСПОДНЕЙ

Ничто не страшит Кьеркегора так, как восстание масс. «Множество — это неправ­да» (6, 33, 89), — то и дело твердит он, нельзя опираться на массы, добиваться своей це­ли при содействии масс, приводить их в дви­жение. Он выступает против всякой органи­зации, объединения, кооперирования народ­ных масс. Напротив, необходимо сделать все возможное, чтобы раздробить, расчленить массы, разложить их на «единичные». Каж­дый должен бороться за себя, за свое соб­ственное спасение. В отличие от штирнеровского «я все поставил на себя и мне при­надлежит весь мир» Кьеркегор все ставит на себя в своем фанатическом презрении к миру. Единство личного и общественного отвергает­ся в обоих случаях — в одном как неприкры­тый анархический индивидуализм, в другом как мистифицированный эгоцентризм. При всем своем антагонизме Кьеркегор и Макс Штирнер «встречаются здесь, — по словам Левита, — как антиподы Маркса» (76, 269) и, следует добавить, всякой прогрессивной идеологии вообще.

Философским обоснованием этих реакци­онных выводов служит у Кьеркегора его трактовка проблемы «личность и общество», принимающая у него форму проблемы: лич­ность, общество и божество — единичное, об­щее и абсолютное.

В «Понятии страха» мы находим здравые и трезвые суждения Кьеркегора об опреде­ляющем влиянии общественной жизни и ис­торического развития на формирование лич­ности и о нерасторжимой взаимозависимости индивидуального и социального. Мы находим здесь высказывания о том, что «весь род  соучаствует в личности, а личность — в роде» (6,   11 —12,  25),  что  «ни  одна  личность не безразлична к  истории рода,  равно  как род к  каждой  личности»   (6,   11—12,  26).  Лишь с движением вперед рода человеческого, про­должает Кьеркегор, начинается движение впе­ред   личности   и   вместе   с   тем   совершается историческое развитие. «Каждая личность, — пишет   он, — берет    начало   в   исторической связи,  и естественные последствия этого со­храняют свое значение теперь, как и ранее» (6,  11—12, 73). В параграфе «Влияние исто­рических  отношений»  мы  встречаем  следую­щее утверждение о формировании личности: «Сам   по   себе   ребенок,   как   в   большинстве свеем  все  дети,  ни  хорош,  ни  плох;   но  вот он   попадает   в   хорошее   общество   и   стано­вится хорошим или в плохое общество и ста­новится плохим.  Опосредствующие влияния! Опосредствующие влияния!» (6, 11—12, 77). Ничего  нового,  отклоняющегося  от ставших бесспорными  положений,  в  этих  высказыва­ниях  нет.   Но  не  они  определяют  «климат» мировоззрения Кьеркегора. Более того, труд­но  понять,  как  они  уживаются с его  миро­воззрением.   Ибо  все  оно  проникнуто  отри­цанием единства и взаимозависимости личного и   общественного,   индивидуального   и   соци­ально-исторического.   Ибо   все   оно   требует разрыва, противопоставления, конфликта ме­жду тем и другим: либо — либо.

Против аристотелевского определения че­ловека как zoon politikon (общественного животного) Кьеркегор выдвигает в качестве коренного, определяющего отличия человека от животного не его общественность, а его личностность, индивидуальность, пренебрегая тем решающим фактом, что формирование человека как личности — порождение, продукт социальности, исторического развития. Мета­физическая антитеза: индивид — род не толь­ко оттесняет, но и вытесняет из его учения аристотелевское основоположение как необхо­димый отправной пункт для правильного по­нимания вопроса.

«Здесь заключается проблема, — ставит этот вопрос Кьеркегор, — которая по моему воззрению является одной из самоважней­ших: как и насколько общество определяет­ся личностями и каково отношение личности к обществу» (6, 16, I, 144). «И здесь, собст­венно, должно разыграться сражение» (7, 446), — заявляет  он,  ринувшись  в   бой.