Книги
Философия
Жизнь по Кьеркегору

Кьеркегор

РАСПЯТИЕ РАЗУМА

, 29). Теологи рассматривают религию как предмет познания, претендуют на рациональ­ное доказательство церковных догматов, исхо­дя из объективного понятия истины. Но «хри­стианство, — говорит Кьеркегор, — не яв­ляется делом познания» (6, 16, I, 206), оно недоказуемо по самому существу своему, оно не терпит доказательства. «...Объективное по­знание истинности христианства... как раз не­истинно...» (6, 16, I, 215), ибо оно недоступно объективному познанию. «Христианство про­тестует против всякой объективности» (6, 16, I,  119).

Сама постановка вопроса о необходимости доказательства, оправдания христианства, по Кьеркегору,   недопустима,   поскольку  оно   не   нуждается   в   доказательстве   и   оправдании.   Как  можно доказывать  то,  что  основано  на    вере?   Вера   не   терпит   доказательства,   она    должна  рассматривать  его  как  своего  врага (см. 6, 16, I, 26). Если истина субъективна, то    все рассуждения об объективной истинности    христианства бессмысленны.  Теология превращается в удобную мишень для безбожников. До чего теология довела религию! «Как низко пало христианство, каким оно стало убогим и бес­сильным! Рассудок — вот кто вышел победи­телем...» (7, 420). Необходимо перевооруже­ние христианства для нового наступления на псе растущее неверие.

Нельзя, однако, не признать, что в иррационалистической концепции Кьеркегора за­ключено рациональное зерно. Оно состоит в утверждении антагонизма религиозной веры и основанной на разуме уверенности в непримиримости веры и знания, в неосуществимо­сти рационального доказательства религиоз­ных мифов. Но из этого правильного и обо­снованного утверждения Кьеркегор делает вывод: тем хуже для разума! Его следует устранить как преграду на пути к вере! Ха­рактерно при этом, что Кьеркегор, как, впро­чем, и все другие иррационалисты, для дока­зательства иррационализма прилагает все свои умственные способности, все мыслимые логические, рациональные доводы и аргумен­ты. Для опровержения рационализма он об­ращает против него его же собственное ору­жие, полагаясь на ту самую логику, сокруше­ние которой как раз и является его задачей. Кьеркегор, по словам Сартра, «крадет язык познания для того, чтобы использовать его против познания» (цит. по: 68, 36). Он бро­сает вызов ортодоксальной теологии, сделав­шей философию служанкой богословия. Но делает он это вопреки его заверениям при по­мощи своей философской служанки — иррационалистической    философии.    Правда   из «любомудрия» философия превращается при этом в антифилософию.

Концентрированным выражением антитеологизма является отказ Кьеркегора от всяко­го доказательства бытия божьего. «С каким только усердием, не покладая рук, с какой тратой времени, прилежанием и писучестью спекулянты наших дней ни старались дать веское доказательство бытия божьего. Но в той же степени, в какой возрастает совершен­ство доказательства, в такой же степени мы видим, как уменьшается его достоверность» (6, 11—12, 143). Кьеркегор неоднократно возвращается к этой мысли о неосуществи­мости, бесплодности и ненужности какого бы то ни было доказательства этого рода. Бытие бога недоступно никакому доказательству, не терпит его. В конце концов «доказывать бы­тие кого-нибудь, кто есть перед вами, — гово­рит он,— это бесстыднейшее оскорбление, ибо это попытка выставить его на смех» (6, 16, II, 256). Специальной критике — как типич­но спекулятивное — подвергает Кьеркегор предложенное Ансельмом Кентерберийским онтологическое доказательство, пользующееся у теологов особым успехом. Следуя кантовскому опровержению онтологического дока­зательства, Кьеркегор резонно утверждает, что бытие подменяется здесь понятием бытия. Фактическое существование независимо от всякого определения сущности. Сама поста­новка задачи доказать бытие бога порочна; «Если уж богу не присуще бытие, то невоз­можно и доказать его бытие; если же ему присуще бытие, то глупо хотеть это дока­зать».  Ибо  в  тот  момент,  когда  я  начинаю доказательство, я тем самым не только под­вергаю его бытие сомнению, но исхожу из допущения его небытия (6, 10, 36).

Притом бог — не объект среди объектов, бытие которых может быть предметом объек­тивного познания. Бог — субъект и, как та­ковой, доступен лишь субъективному пости­жению. К тому же, остроумно замечает Кьер­кегор, «бог никак не мог бы доказать свое существование иначе, как побожившись в этом; но для него нет ничего высшего, чем он мог бы поклясться» (5, 2, А394).