Книги
Философия
Жизнь по Кьеркегору

Кьеркегор

КОНЕЦ НЕМЕЦКОГО КЛАССИЧЕСКОГО ИДЕАЛИЗМА

Однако, посколь­ку Кьеркегор прослушал лишь мифологиче­ский раздел курса Шеллинга (сорок одна лекция), завершающая его часть — «Филосо­фия откровения» — в этом конспекте не от­ражена. Тем не менее, для нас представляют наибольший интерес шесть лекций (9—15), в которых, подвергая критике философию Гегеля, на глазах у почтеннейшей публики совершил самоубийство немецкий классиче­ский идеализм в лице одного из его осново­положников.

Глубокое убеждение в разумности дей­ствительности было ведущим принципом все­го философского построения  Гегеля. И  этот именно принцип явился основной мишенью антигегельянских атак Шеллинга. Однако принцип этот заключает в себе два значе­ния: панлогичеокую уверенность в рациональ­ной сущности движения и развития всего сущего, обязывающую к его рациональному осмыслению, и апологетическую оценку бы­тия, каково оно есть, с вытекающими отсюда консервативными выводами гегелевской си­стемы. При этом первое из значений принци­па разумности всего действительного трак­туется Гегелем как идеалистическое тождест­во бытия и понятия, реального и логического. «Логика вещей» понимается не метафори­чески, как объективная закономерность, тре­бующая логического понимания и доступная только такому пониманию, а в прямом смыс­ле — как онтологическое тождество бытия и развития как логики мирового разума, абсо­лютной идеи.

Объектом нападок Шеллинга на принцип разумности действительного было не идеа­листическое тождество и не его апологетиче­ский подтекст, а сама рационалистическая, логическая доминанта. Средоточием его анти­гегельянской критики был философский ра­ционализм, получивший у Гегеля радикальную форму панлогизма. Разрыв действительного и разумного, противопоставление логического реальному, отрицание методологической до­ступности бытия рациональному познанию — таковы противопоставляемые Шеллингом Ге­гелю основоположения его «философии откро­вения».

Шеллинг отбрасывает гегельянство с порога.   Гегель,   по   его   мнению,  был   лишь  печальным эпизодом в истории новой филосо­фии. Стремясь превратить логику в науку, открывающую путь к абсолютному отождест­вив логическое с действительным, Гегель, по словам   Шеллинга,   поставил   себя   в   глупое

 Его панлогизм превозносит филосо­фию превыше религии, ибо «чисто рацио­нальное познание столь же мало может быть христианским, сколь и геометрия» (лекция 13). Христианство в его учении так разжи­жено, что его едва можно узнать (лекция М). Какой же это вообще теизм, если абсолютная идея теряет всякий личностный характер? (лекция 15). Как может такая философия претендовать на то, чтобы быть христиан­ской? Она должна быть отвергнута как не­годный продукт ложного метода, «терпящего позорное крушение при переходе к действи­тельному бытию». Шеллинг тем  самым  противопоставляет  ему  ни опыт, ни «чистое мышление» (лекция 17). Он имеет в виду высший опыт:— «интеллек­туальную интуицию», сверхчувственное со­зерцание. В приведенном ранее высказывании Энгельса в статье «Воспоминания Иммермана» подмечена эта иррационалистическая, по сути дела мистическая, направленность шеллиигианского постулата, согласно которому согласованность мышления и эмпирии «выхо­дит за пределы понятия».

«Шеллинг, — писал Кьеркегор Бёзену 14 декабря 1841 года,— отстаивает свое от­крытие, будто имеются две философии: нега­тивная и позитивная». При этом «Гегель не принадлежит ни к той, ни к другой — это утонченный спинозизм» (6, 35, 75). Под не­гативной же философией, в отличие от ге­гельянства имеющей некоторое право на су­ществование в определенных границах, Шел­линг разумеет свою прежнюю философию тождества. Но сама по себе негативная фи­лософия еще не подлинная, полноценная фи­лософия, а лишь ее преддверие. Негативная философия скована разумом, позитивная же раскрывает философию. И величайшее заблу­ждение Гегеля в том, что он, некритически относясь к негативной философии, по мнению Шеллинга, абсолютизирует ее, превращая тем самым в то, чем она быть не должна и не может, выдавая возможное за действительное и действительное за разумное, логическое.